Неточные совпадения
Придет ли час моей свободы?
Пора, пора! — взываю к ней;
Брожу над морем, жду погоды,
Маню ветрила кораблей.
Под ризой бурь, с волнами споря,
По вольному распутью моря
Когда ж начну я вольный бег?
Пора покинуть скучный брег
Мне неприязненной стихии,
И средь полуденных зыбей,
Под
небом Африки моей,
Вздыхать о сумрачной России,
Где я страдал, где я любил,
Где сердце я похоронил.
Казалось, все страхи, как мечты, улеглись: вперед
манил простор и ряд неиспытанных наслаждений. Грудь дышала свободно, навстречу веяло уже югом,
манили голубые
небеса и воды. Но вдруг за этою перспективой возникало опять грозное привидение и росло по мере того, как я вдавался в путь. Это привидение была мысль: какая обязанность лежит на грамотном путешественнике перед соотечественниками, перед обществом, которое следит за плавателями?
Ах, мама, что со мной? Какой красою
Зеленый лес оделся! Берегами
И озером нельзя налюбоваться.
Вода
манит, кусты зовут меня
Под сень свою; а
небо, мама,
небо!
Разлив зари зыбучими волнами
Колышется.
Снова вспыхнул огонь, но уже сильнее, ярче, вновь метнулись тени к лесу, снова отхлынули к огню и задрожали вокруг костра, в безмолвной, враждебной пляске. В огне трещали и ныли сырые сучья. Шепталась, шелестела листва деревьев, встревоженная волной нагретого воздуха. Веселые, живые языки пламени играли, обнимаясь, желтые и красные, вздымались кверху, сея искры, летел горящий лист, а звезды в
небе улыбались искрам,
маня к себе.
Обоз расположился в стороне от деревни на берегу реки. Солнце жгло по-вчерашнему, воздух был неподвижен и уныл. На берегу стояло несколько верб, но тень от них падала не на землю, а на воду, где пропадала даром, в тени же под возами было душно и скучно. Вода, голубая оттого, что в ней отражалось
небо, страстно
манила к себе.
А по праздникам, рано, когда солнце едва поднималось из-за гор над Сорренто, а
небо было розовое, точно соткано из цветов абрикоса, — Туба, лохматый, как овчарка, катился под гору, с удочками на плече, прыгая с камня на камень, точно ком упругих мускулов совсем без костей, — бежал к морю, улыбаясь ему широким, рыжим от веснушек лицом, а встречу, в свежем воздухе утра, заглушая сладкое дыхание проснувшихся цветов, плыл острый аромат, тихий говор волн, — они цеплялись о камни там, внизу, и
манили к себе, точно девушки, — волны…
Люди, которых вы здесь видите, живут в благословенных местах: город стоит на берегу Волги, весь в зелени; с крутых берегов видны далекие пространства, покрытые селеньями и нивами; летний благодатный день так и
манит на берег, на воздух, под открытое
небо, под этот ветерок, освежительно веющий с Волги…
Так прошло семь или восемь минут.
Маня все стояла у шкафа, и червячок все ворочался около ее губок, как вдруг раздался страшный удар грома и с треском раскатился по
небу.
Маня слабо вскрикнула, быстро бросила на пол чашку и, забыв всякую застенчивость, сильно схватилась за мою руку.
В тот год, к которому относится мой рассказ, я приехал сюда осенью, запасшись той благодатной силой, которую льет в изнемогший состав человека украинское светлое
небо — это чудное, всеобновляющее
небо, под которое знакомая с ним душа так назойливо просится, под которое вечно что-то
манит не избалованного природой русского художника и откуда — увы! — также вечно гонят его на север ханжи, мораль и добродетель.
А между тем ночь бежала и убегала своим обычным путем, и мир начинал пробуждаться. Жизнь тихо, неслышно, но неуклонно прокрадывалась на маленький дворик. Сначала темная крышка, плотно надвинувшаяся сверху, стала будто приподыматься. Дыхание утра легко развеяло сумрачную серую тьму ночи…
Небо засинело, стало прозрачнее, взгляд молодого человека уходил все дальше и дальше ввысь. Мир сверху раздвигался,
маня синим простором.
Солнце грело по-летнему, голубое
небо ласково
манило вдаль, но в воздухе уже висело предчувствие осени. В зеленой листве задумчивых лесов уже золотились отжившие листки, а потемневшие поля глядели тоскливо и печально.
«Хвала вам, витязи, и честь,
Вам, дамы, обожанья!..
Как звезды в
небе перечесть!
Кто знает их названья!..
Хоть взор
манит сей рай чудес,
Закройся взор — не время здесь
Вас праздно тешить, очи...
Утро стояло светлое и свежее. Ночью шел дождик, и разорванные тучи плавали еще по
небу, но солнце блистало ярко и радостно, словно приветствуя и
маня своим блеском отходящего в трудный и темный путь.
Уж мы пели, воспевали,
Руки к
небу воздевали,
Соколá птицу
манили:
Ты лети, лети, сокол,
Высоко и далеко,
Со седьмого небеси,
Нам утеху принеси —
Духа истинного,
Животворного,
Чудотворного!